КАК ПРИ ФАШИЗМЕ

Валерий (Россия)   20.06.2012 08:50

Извините, Дмитрий, за нескромный вопрос. Вы анархист?

МЮД (Украина)   27.06.2012 09:04

Идеи автора сугубо идеалистические.А как быть стране, в которой ей на беду утвердились идеи автора, а в соседней совсем наоборот? Что было бы с СССР в 41-м, если бы в нём (по терминологии автора) не было «фашизма»?

Дмитрий Воробьевский (Россия)   01.09.2012 16:29

Здравствуйте!Только сейчас я увидел здесь комментарии к моей статье, поэтому отвечаю на них, увы, с двухмесячным запозданием.

Чтобы быть противником рабовладельческой системы комплектования армии (как и вообще рабства), вовсе не требуется обязательно быть анархистом. Воинская повинность — это, на мой взгляд, постоянная агрессия государства против своих граждан, которые при этом РЕАЛЬНО порабощаются им примерно таким же образом, как могли бы — лишь ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО — быть порабощены каким-то «внешним агрессором»… (А в 41-ом году, как и в любом другом, народ, на мой взгляд, вполне мог бы успешно противостоять любому агрессору безо всяких сталинских надсмотрщиков и палачей-террористов, вроде, например, «заградотрядов». Думаю, что в этом случае потери народа от той войны были бы гораздо меньше — уж во всяком случае не 30 или 40 миллионов, как было в реальности...)

Однако, я всё-таки — отчасти анархист, или, если угодно, «полуанархист» (точнее — анархо-либерал). Подробнее об этом говорится в моих прилагаемых, так сказать, «полуанархистских» старых статейках (из «Крамолы» и некоторых других небольших СМИ).Всем читателям — всяческих успехов!Дм.В., редактор самиздатской газеты «Крамола» (её сайт: krrramola.narod.ru/ ), г.Воронеж.

P.S. Приношу свои извинения за, возможно, слишком большой размер моего данного «поста».------------------------------------ 





20-ЫЙ ВЕК. ИТОГИ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Итоги, прямо скажем, очень печальные. Существующие вроде бы для безопасности и нормальной жизни людей, для защиты их от преступников государственные структуры сеют вокруг себя, как правило, разруху и смерть, многократно превышающие своими масштабами все последствия «обычной» (т.е. негосударственной) преступности. По приблизительным общемировым статистическим данным, жертвами «обычных» убийц становятся от 200 до 300 человек на миллион жителей в год. (Эти цифры, выведенные из разных источников, скорее слегка завышены, чем занижены.) Несложные арифметические подсчёты показывают, что такие убийцы с начала 20-го века (среднее население Земли в этом веке — около 3,5 миллиарда) отправили на тот свет во всём мире примерно от 70 до 100 миллионов человек. Примерно столько же людей за это же время было уничтожено государственными структурами лишь на территории бывшего СССР. А если к этому количеству прибавить истреблённых в 20-ом веке жертв бесчисленных актов государственного террора и геноцида (в том числе и организованных государствами войн) во всём остальном мире, то получится, как минимум, около полумиллиарда человек (жертвы двух мировых и множества более мелких войн, жертвы террора и геноцида от Китая, Камбоджи и Бангладеш до Турции, Германии, Руанды, Кубы и т.д.). К этому количеству нужно прибавить ещё огромнейшее число тех, кто умер от голода и болезней вследствие нищеты, которая, в свою очередь, явилась следствием грабительских государственных налогов, пошлин, конфискаций, девальваций и всевозможных запретительных мер в экономике.Это число очень трудно подсчитать, но очевидно, что оно вполне сопоставимо с вышеназванным количеством явных жертв государственных структур. Таким образом, получается, что в 20-ом веке государствами было истреблено, как минимум, раз в 10 больше людей, чем всеми, так сказать, негосударственными уголовниками.Причём, в этом кровавом занятии замешаны даже вроде бы самые цивилизованные государства. Например, в США в годы второй мировой войны всех японцев помещали в концлагеря исключительно за их национальность, при этом, конечно, было много жертв. Сегодня к большому количеству жертв приводит, например, воинская повинность — в тех «цивилизованных» государствах, где она сохраняется. Кроме того, тысячи людей ежегодно гибнут на границах Запада лишь за то, что пытаются «нелегально» туда иммигрировать (т. е. осуществлять своё естественное право на передвижение по созданной Богом или Природой — но не государствами — Земле), скрываясь, как правило, от ещё более зверских государственных режимов. Например, на границе США с Мексикой, по официальным данным, ежегодно убивают более 300 человек. Подобные разнообразные примеры государственной «цивилизованности» можно приводить очень долго, но большинство государств обычно даже не именуют цивилизованными ввиду их явной террористической сущности. Причём, речь здесь идёт лишь о наиболее, так сказать, цивилизованном 20-ом веке. А можно углубиться и в прошлые века с их инквизицией, работорговлей, крепостничеством, царями-палачами (даже в самом буквальном смысле, как, например, Пётр 1-ый), истреблением многих народов (американских индейцев, кавказских горцев и др.), бесчисленными войнами, пыточными казематами и прочими «прелестями» государственности. Так что, кровавый 20-ый век в этом смысле вовсе не является исключением.Ну и какие же из всего этого выводы? — может спросить читатель. Уж не к разгулу ли анархии призывает это письмо? На это можно ответить следующее. Если государства истребляют в десять раз больше людей, чем все остальные уголовники мира (а, например, по грабежам, именуемым всевозможными налогами, это соотношение ещё больше), то откуда возьмётся эта жуткая «анархия», которой повсюду пугают государственные чиновники? Если под «анархией», подобно многим, подразумевать бандитизм (что, кстати, совершенно нелепо, так как бандиты проявляют свою власть, а анархия — отсутствие власти), то из всего вышеизложенного ясно, что именно государственные структуры являются основным средоточием всевозможных бандитов (т. е. убийц, грабителей и т. п.), причём бандиты эти хорошо организованы, вследствие чего наиболее опасны. Но, как известно, чтобы прилично жить, с бандитизмом необходимо бороться. Вот и все выводы.

Дм. Воробьевский.(Перепечатка в «Крамоле» за апрель 1999 г. из воронежской газеты «Берег» за 18.12.1998 г. — из раздела читательских писем. Данная статья опубликована также в московской газете «Свободное Слово».)

---------------------------------------------





КОЕ-ЧТО О ДЕМОКРАТИИ

Эта статья — вовсе не против демократии, хотя вроде бы и не за неё. По-моему, нет большого смысла однозначно выступать «за» или «против», т.к. содержание слова «демократия» чётко не определено, и многие подразумевают под этим словом весьма различные понятия. Разумеется, общеизвестно, что в переводе с греческого «демократия» означает «власть народа». Но даже если где-то народ реально обладает властью и может решать какие-то вопросы через большинство на референдумах или через выбранных большинством представителей, то и в этом случае для многих вовсе не очевидно, есть ли там, так сказать, подлинная демократия, подлинная власть народа.Дело в том, что очень многое зависит от степени этой власти. Если представить себе абсолютную власть народа над своими, так сказать, членами, то получится, мягко говоря, нечто чудовищное. При такой абсолютной власти люди едва ли смогут самостоятельно выбрать себе, например, профессию, хобби или даже, так сказать, спутника жизни. Представьте себе, что всё это для Вас или Ваших детей выбирает некая народная комиссия… Сомневаюсь, что такой «порядок» Вы сочли бы настоящей демократией. (Тем более — если Вы считаете себя демократом.) По-моему, очевидно, что никакие народные представители не вправе властвовать сверх тех полномочий, которые народ добровольно им передал. С этим утверждением, кстати, обычно никто и не спорит. Но народ, как известно, состоит из отдельных людей. Именно их властные полномочия вроде бы передаются всяческим народным представителям, но при этом, по-моему, повсеместно происходит нечто весьма похожее на банальное шулерское мошенничество, на очередной, как говорится, «лохотрон». Дело в том, что никто не может передать кому-то что-то такое, чего нет у самого дающего.Имеет ли, например, какой-нибудь Ваш сосед или знакомый (не говоря уж о совсем посторонних), у которого Вы ничего не занимали, полномочия (или, проще говоря, права) на то, чтобы принудительно изымать у Вас половину (или хотя бы осьмушку) Ваших честно полученных доходов, чтобы отнимать у Вас на большой дороге «лишнюю», не вписывающуюся в какие-нибудь очередные таможенные правила, бутылку водки, или — тем более — чтобы гнать Вас либо кого-то из Ваших близких в армейскую казарму? Конечно, этот вопрос — совершенно риторический, т.к. ответ на него очевиден: не имеет. Но государственные структуры (даже во вроде бы общепризнанно демократических странах) почему-то считают себя вправе творить все вышеприведённые (и очень многие подобные) насильственные или просто бандитские действия, ссылаясь при этом на якобы полученные от народа властные полномочия — те самые, которые народ (т.е. просто люди) никак не мог передать этим структурам, поскольку сам такими полномочиями не обладает.Здесь может возникнуть закономерный вопрос: так в чём же вообще может заключаться демократия, если отбросить вышеописанный мошеннический «лохотрон», маскирующий чиновничью узурпацию власти? По-моему, демократия должна проявляться, главным образом, в организации противодействия разнообразному насилию, противодействия явной уголовной преступности, т.к. полномочия (т.е. права) на такое противодействие, очевидно, есть у каждого, а сложение этих полномочий (например, при выборе судей, при установке порядка обжалования приговоров, или — непосредственно — в суде присяжных) необходимо для максимально объективного осуществления правосудия. Впрочем, демократия, на мой взгляд, применима не только в сфере, связанной с правосудием, но другие сферы её допустимого применения, очевидно, значительно менее важны. Можно, например, определять с помощью демократических процедур официальные названия новых городов или улиц, присваивать кому-либо какие-нибудь почётные звания, распределять безадресно полученную благотворительную помощь и т.п. Но очевидно, что никакие явно уголовные, изначально (а не ответно) насильственные действия никакими вроде бы демократическими процедурами (как, кстати, и никакими монархическими идеями) оправдать нельзя.

Дм.Воробьевский (апрель 2001 г.).

----------------------------------------------------



ПРОТИВОСТОИТ ЛИ ГОСУДАРСТВО УГОЛОВНОМУ МИРУ?Для тех, кому лень читать эту короткую статью, могу сразу ответить на поставленный в заголовке вопрос: да, противостоит – примерно так же, как «авторитеты» и «воры в законе» противостоят неуправляемой мелкой шпане. То есть, оно противостоит не всему уголовному миру, а лишь его сравнительно небольшой части, недостаточно подконтрольной государству. А основной части уголовного мира государство (в его нынешней традиционной форме) противостоять не может даже при всём желании, так как именно оно является этой частью. Я имею в виду вовсе не только коррупцию, казнокрадство и тому подобное. Всё это – лишь некоторые из неизбежных результатов традиционной государственности, которая, на мой взгляд, в самой своей сути основана на типично уголовном «принципе» – на идее допустимости и правомерности изначального насилия (то есть насилия, не являющегося ответным, направленным исключительно против того, кто сам его применил или применяет). Государственное насилие принято считать «законным», если оно в той или иной форме «санкционировано» какими-то крупными влиятельными силами (монархическим кланом, бюрократической олигархией или – в лучшем случае – большинством избирателей). На практике «узаконенное» государственное насилие часто является изначальным (а не ответным) и выражается во всевозможных грабежах, именуемых налогами или таможенными пошлинами, в прямом порабощении, называемом, например, воинской повинностью, в нагромождении бесконечных рядов колючей проволоки, именуемых границами, в убийствах людей за попытки их пересечения, в установлении огромного количества абсолютно неправовых (исходя из естественных прав человека) запретов, за нарушение которых следует всякого рода террор, а также во многом другом. Для наглядности того, сколь «серьёзны» различия между беспределом обычных уголовников и некоторыми «законными» действиями государства (даже – демократического), можно представить следующую картину. Допустим, на некоем далёком острове живут 15 человек, семеро из которых решили кого-то ограбить. Даже если при этом грабеже они пообещают истратить награбленное на некие «социальные нужды», «укрепление обороноспособности» или, например, строительство храма, их с полным основанием можно причислить к обычным уголовникам. Однако, если их не семь, а восемь человек (то есть большинство), то, исходя из уголовных (но – общепризнанных) «принципов» государственности, их действия якобы являются уже не грабежом, а законным «налогообложением»... Таким образом, основываясь на изначальном насилии, государство тем самым отвергает само понятие «право», фактически подменяя его понятием «сила». Разумеется, при этом на словах существует нечто, именуемое «правом», но с настоящим, естественным правом (упрощённо говоря – справедливостью) это нечто часто имеет даже меньше общего, чем, например, лагерный «воровской закон». Думаю, что если бы статистика преступлений включала в себя и точно такие же действия, совершаемые (в том числе – вполне «законно») государственными структурами, то почти по всем видам преступности показатели выросли бы в десятки или в сотни раз. Так где же выход из всего этого царства государственного беспредела? По-моему, очевидно, что выход надо искать в максимальном переходе к добровольно-договорным отношениям, в реальном противодействии любому изначальному насилию (в первую очередь – государственному). Надо как-то утвердить в обществе простую мысль о том, что такое насилие (нередко доходящее до самых крайних форм террора и геноцида) по своей сути – абсолютно и безусловно преступно. Кроме того, оно крайне разрушительно для экономики. Впрочем, я, конечно, не уверен, что подобные «проповеди» имеют какой-то реальный смысл. 

Д. Воробьевский (1997 г.)

-----------------------------------------------



БЕЗУМНЫЕ ПОИСКИ СПРАВЕДЛИВОГО НАЛОГА(В нескольких газетах эта статья перепечатана под другим заголовком: «НЕ ПЛАТИШЬ?.. НЕ ПЛАТИ !!!».)

1. Что такое налог?Налогом, как известно, называется часть зарплаты (или прибыли, или дохода), принудительно изымаемая одними людьми у других. Чтобы случайно не перепутать сбор налога с рэкетом, надо иметь в виду, что между этими весьма схожими процессами имеются две большие разницы. Во-первых, группа людей, причастных к сбору налогов, гораздо более многочисленна, организована и вооружена, чем любая банда рэкетиров, а во-вторых, представители этой группы периодически заявляют о том, что средства, отнимаемые в виде налогов, тратятся не на чьё-то халявное обогащение, а на самые благородные дела, которые, мол, столь благородны, что деньги на них можно добыть у народа лишь при помощи мощной вооружённой физической силы.2. Совместим ли налог с рынком?Вероятно, многим этот вопрос покажется, мягко говоря, странным. Но, по-моему, странно другое, например — то, что великое множество экономистов (или людей, считающих себя таковыми) убеждены в том, будто налог — составная и даже неотъемлемая часть рынка, то есть рыночной экономики. По-моему, совсем не обязательно быть экономистом, чтобы понимать, что основное отличие рынка от административно-командной системы состоит в том, что рынок подразумевает безусловное право людей самим решать, какие экономические сделки совершать, а от каких воздержаться. Но от выплаты налога, отбираемого государством вроде бы в качестве платы за некие услуги (например, за охрану от преступников или за медицинское страхование), просто так воздержаться нельзя, даже если эти «услуги» явно не соответствуют величине налога. Таким образом, рынок и налог хотя и проявляются рядом друг с другом, но их сущности — взаимно противоположны. Там, где в данный момент изымают налог (или, если угодно, грабят), никаким рынком, разумеется, и не пахнет.3. Совместим ли налог с правом и с нравственностью?Насчёт права надо сперва решить, что следует подразумевать под этим словом. Если называть «правом» принятый кем-то по каким-то процедурам абсолютно любой текст, предписывающий или запрещающий людям что-либо делать, то тогда с таким «правом», в принципе, может быть совместимо вообще всё, что угодно. А если под словом «право» подразумевать его изначальный естественный смысл, выражаемый юридическим термином «естественное право» и существующий независимо от написания тех или иных законов (в общих чертах этот смысл заключается в самоценности человеческой свободы и в неприятии любого насилия, кроме ответного), то в рамках такого права нет существенной разницы, отнимают ли у кого-то заработанные им деньги десять рэкетиров или миллион человек, называющих себя государством.А что касается нравственности, то смысл этого понятия может в ещё большей степени зависеть от личного вкуса каждого. Кто-то считает безнравственным любой грабёж, а кому-то, например, кажется высоконравственным отнимать у людей деньги, чтобы строить на них очередной исполинский храм или содержать особо «изысканные» (но не особо посещаемые) театры и музеи. А если после налоговых изъятий на все эти богоугодные дела у кого-то не останется денег, например, на жизненно необходимое зарубежное лечение своего ребёнка (таких случаев — тысячи и тысячи), то ему, вероятно, поборниками такой «высоконравственности» будет предложено сходить в построенный на его деньги храм, поставить там свечку, а затем развеяться «культурной программой» с посещением субсидируемых его деньгами театров и музеев...4. Разновидности налога.По приблизительным подсчётам, число таких разновидностей в России давно исчисляется сотнями. Уже мало кого удивляет и то, что суммарная величина всех налогов нередко превышает 100%. Правда, такое уже было — в разгар сталинщины, когда с колхозника, имевшего, например, корову, требовали столько молока или масла, что надо было отдать всё, затем прикупить ещё на рынке и тоже отдать. Нынче, конечно, не те времена: лагерей поменьше, да и к строительству коммунизма власти вроде бы никого не призывают. Однако, единственная форма коммунизма, которую можно представить в реальности, заключается именно в 100-процентном налоге, то есть в полном принудительном «обобществлении» всего заработанного.Среди нынешних разновидностей налога есть и такие, которые носят откровенно уголовный характер даже с точки зрения официального законодательства. К таким разновидностям относятся, например, немыслимо астрономические денежные «сборы» за возможность проживания в том или ином городе — то есть за «прописку», отменённую, как известно, ещё в 1993 году. Но есть и такие разновидности налога, которые, по-моему, можно считать либо спорными, либо даже отчасти оправданными, так как налогами их можно назвать лишь условно, а по сути они близки к тому, чтобы именоваться компенсацией конкретного причинённого ущерба.К таким налогам относятся, например, те, которые платят лесозаготовительные или горнодобывающие предприятия, наносящие серьёзный ущерб природе и местному населению. Сюда же можно отнести и налоги, выплачиваемые государственными предприятиями (даже если они переименованы в «АО» или в «ТОО») на содержание своих пенсионеров, создавших их в своё время под принуждением государства — как косвенным, так и прямым. Правда, возникает вопрос о том, через какие структуры выплачивать эти налоги, чтобы они не «оседали» в них, а доходили по назначению.5. Альтернатива налогу.Такой альтернативой, по-моему, может служить только рынок (в самом широком смысле слова), дополненный благотворительностью. Даже такая структура, как милиция (или полиция) вполне могла бы финансироваться добровольными отчислениями людей, если она реально предоставляет им стоящую этих отчислений услугу — охрану от уголовников (конечно, нашлись бы люди, отказавшиеся платить и обращаться в случае чего за милицейской помощью, но это — их личное дело). Медицинское и пенсионное страхование, строительство дорог и тому подобное — всё это тоже вполне может финансироваться по чисто рыночным механизмам, что подтверждается опытом многих западных стран. Но есть, конечно, и такие вещи, которые вряд ли могли бы финансироваться на основе рынка или благотворительности. К этим вещам относятся и многочисленные «проекты века» вроде поворота вспять северных рек, и огромный бюрократический аппарат, приносящий людям неизмеримо больше вреда, чем пользы, и бессмысленные чудовищные войны, переходящие в геноцид, и планирующееся строительство «инженерных сооружений» (так на «новоязе» называют ряды колючей проволоки) вдоль границ со странами бывшего СССР, и многие другие порождения дьявольско-чиновничьей мысли.В завершение этой статьи хочу заранее ответить на обвинение меня в анархизме. Такое обвинение — отчасти верно, но «полноценным» анархистом я едва ли могу считаться, так как признаю необходимость структур (например, суда и полиции), предназначенных для противодействия уголовной преступности (то есть насильственным действиям и присвоению чужого имущества). Называть ли эти структуры государственными или какими-то ещё — по-моему, не очень важно. Главное — чтобы они были подконтрольны обществу и, разумеется, чтобы они не занимались теми делами, с которыми должны бороться. К таким делам относится и грабёж, государственной разновидности которого и посвящена эта статья.

Дмитрий Воробьевский (начало 1997 г.).

----------------------------------------------



СВОЛОЧИЗМ — ОСНОВА ГОСУДАРСТВЕННОСТИУвы, это название — вовсе не юмор и не метафора, а всего лишь констатация очевидного факта. Ещё древнейший из известных нам идеологов государственности — грек Платон — откровенно писал, что, мол, во имя интересов государства следует пренебрегать абсолютно всеми морально-правовыми нормами, следует «при необходимости» активно использовать и ложь, и предательство, и любое насилие. Короче, мол, «цель оправдывает средства», как через тысячи лет стали выражаться верные последователи «философа» Платона — большевики и прочие фашисты. (Под фашизмом я подразумеваю то, чем он, на мой взгляд, является — так сказать, концентрированную государственность.) Нынче, правда, данная формула про некую якобы высокую цель, если и существующую, то лишь в чьём-то воображении, и про сколь угодно низкие (как правило, просто террористические) средства, реально применяемые «во имя» этой цели, вроде бы почти вышла из употребления ввиду своей явной абсурдности, но на практике государственные структуры повсеместно продолжают следовать этой формуле.Для наглядности можно, например, представить такую ситуацию. К Вам, уважаемый читатель, подходят на улице какие-то незнакомые люди и говорят следующее: они, мол, решили, что Вы в ближайшие 2 часа должны беспрекословно выполнять любые их приказы, причём, возможно, Вам будет приказано и «замочить» кого-нибудь из их недругов — разумеется, мол, во имя самых высоких целей. А если, мол, попытаетесь от этого «уклоняться» — «хуже будет». Интересно, как бы Вы отнеслись к сделавшим такое предложение субъектам? Думаю, что никакие Ваши эпитеты в их адрес — например, «сволочи», «подонки», «шпана отмороженная» и т.п. — не были бы в данной ситуации чрезмерными. Но каких же тогда эпитетов заслуживают государственные структуры, регулярно творящие над тысячами, а то и миллионами людей (тем более — почти детей) то же самое, но с одной лишь существенной разницей: в рабство загоняют не на 2 часа, а на 2 года?Но эта статья, разумеется, — вовсе не только о воинской повинности, которая, кстати, в большинстве стран Запада уже, слава богу, отменена, хотя и лишь «в мирное время» (как будто «в военное» позволительно заниматься террором). Можно, к примеру, представить и такую картину: к Вам в тёмном переулке или в подъезде подходят уголовники, требуют кошелёк, но «успокаивают» Вас тем, что обещают отдать Ваши деньги на строительство, например, театра, какого-нибудь памятника или божьего храма. Мол, «не огорчайтесь, ведь мы Вас во имя культуры и нравственности грабим»… Дикая абсурдность такой ситуации почему-то в сознании большинства людей как бы куда-то «испаряется», если в качестве этих уголовников представить государственные структуры (налоговые или, например, таможенные), занимающиеся подобным грабежом, якобы оправданным тем, что какая-то часть награбленного идёт на подобные «высоконравственные» цели.Ещё более явным примером государственного, мягко говоря, сволочизма является повсеместное отношение госструктур к так называемым «незаконным мигрантам». «Незаконным» объявлено абсолютно ненасильственное и некриминальное по своей сути действие — вызванная самыми разными причинами (нередко произволом или террором со стороны силовых структур какого-либо государства) смена места жительства или даже, так сказать, «самодеятельный», «несанкционированный» туризм. Даже в так называемых «цивилизованных» государствах репрессии против таких «незаконных мигрантов» (содержание в концлагерях и тюрьмах, насильственная «репатриация», многочисленные убийства при попытках задержания или просто отстрел на границах и т.п.) ежегодно приводят к тысячам и тысячам жертв. До столь дикой «цивилизованности», как правило, не доходили и в тёмные времена глубокой древности, когда свободно кочевали целые народы, без каких-либо разрешений путешествовали многочисленные странники и паломники, «за 3 моря» ходил в Индию купец Афанасий Никитин, которого никто вроде бы не сажал ни в какие «обезьянники» за «незаконную миграцию»...Ещё можно вспомнить о том, что все вышеприведённые и подобные им качества государственности периодически многократно усугубляются, превращая жизнь народа вообще в ад. Обычно это бывает во время войн, развязываемых самими же государственными структурами, или в периоды, когда правителями той или иной страны овладевает какая-либо маниакальная идея, воплощать в жизнь которую они пытаются заставить своих подданных. Иногда — в случае глубокой рабской запуганности большинства народа — такие времена тянутся весьма долго, войны (как правило, очень кровавые, но не слишком крупные, не угрожающие самим правителям) развязываются в разнообразных целях довольно регулярно, а в качестве вышеназванных маниакальных идей могут служить не только, мягко говоря, весьма странные «философские учения», но и, например, нечто подобное садизму (упоению чужими страданиями) или клептомании (клиническому стремлению неограниченно воровать и грабить).На всё это мне могут возразить, что зато, мол, государственные структуры борются с уголовной преступностью, с засильем обычных (негосударственных) бандитов и убийц. Бороться с ними, конечно, нужно (правда, не любыми средствами), но если списывать на «издержки» этой борьбы все зверства государственности, то даже в чисто арифметическом смысле получается явный абсурд. В одной из предыдущих своих статей — «20-ый век. Итоги государственности» (напечатана в 5-ом номере «Крамолы», в московском «Свободном Слове» и воронежском «Береге») — я уже приводил общепризнанные данные статистики, при сопоставлении которых выясняется следующее: в 20-ом веке силовыми структурами всех государств было истреблено примерно в 10 раз больше людей, чем всеми обычными, негосударственными уголовниками. (Впрочем, значительная часть жертв этих обычных уголовников — тоже, так сказать, на государственной «совести», т.к. в ряде стран многие эти уголовники тесно связаны с госструктурами и фактически контролируются ими.)Всё вышесказанное в той или иной степени относится, по-видимому, ко всем странам, но к некоторым из них — гораздо больше, чем к другим. В число этих некоторых, увы, входит и Россия. Почти нет стран, хотя бы приблизительно равных России по чудовищности творившихся и творимых государственных зверств, по огромнейшему (исчисляемому в сотнях миллионов) количеству жертв, сведённых в могилу своими царями, вождями и прочими правителями во имя всевозможных «ценностей» и «идеалов» — как шкурно-меркантильных, так и утопически-бредовых. При ближайшем рассмотрении, извергами оказываются даже те из этих правителей, которые не только считаются «гордостью России», но и причислены к «лику святых» (например, Александр Невский, материал о котором одного известного воронежского журналиста и историка перепечатан из газеты «Берег» в 7-ом номере «Крамолы»). Кстати, в связи с вышеизложенным мне кажется уместным выразить здесь своё недоумение по поводу того, что вроде бы значительная часть россиян не может поверить в уже очевиднейшие факты, свидетельствующие, что взрывы жилых многоэтажек в сентябре 1999 г., приписываемые «злым чеченам» и послужившие одним из главнейших поводов для начала очередной чеченской бойни, были организованы российскими государственными органами. (Часть этих фактов изложена в «Крамоле» №6.) Зная историю российской государственности, можно уверенно утверждать: эти взрывы полностью вписываются в тот «моральный облик», который характерен для подавляющего большинства российских (включая, разумеется, и советских) правителей.Выводов я делать почти не буду, оставив это занятие самим читателям. Выскажу лишь своё, возможно — банальное, мнение о том, что государственности в тех её проявлениях, которые изложены в данной статье, можно и нужно адекватно противодействовать, подобно тому, как противодействуют затяжным, хроническим болезням, даже если от них нельзя вылечиться до конца. 

Дмитрий Воробьевский(начало 2002 г.).