Поклон вам

ИТОЖА ПРОЖИТЫЕ ГОДЫ

Пусть вам не покажется странным мое желание послать привет и слова благодарности музыкантам,  артистам, собратьям по лекторской группе, всем, с кем имела счастье и честь работать, встречаться, дружить в годы моей работы в МГФ, которые считаю лучшими во всей своей профессиональной жизни(1980-1995). Мыслями   я очень часто возвращаюсь к минувшей для меня поре, позволившей   заниматься  любимым делом и обрести опыт преподнесения  со сцены обретенных знаний. Пожалуй, только в нашем отечестве исторически сложилась традиция просветительства. Передо мной были прекрасные примеры мастеров жанра в Ленинграде, где я начинала как лектор, и в Москве, где получила возможность полноценной реализации. Поэтому свое письмо   я начинаю   с поклона   всем вам, чьи лица и голоса мне дороги!

 Прошло 24 года со времени моего расставания с вами. Это большой срок в каждой человеческой жизни. И какие бы обстоятельства мне не пришлось пережить, самым необходимым и важным казалось  сохранить, сберечь и продолжить, пока жива, лучшее, чему я научилась.

Мне кажется, я прошла отличную школу во время моей работы в МГФ. Не только представителям уважаемой лекторской группы, но и всем солистам, выступавшим в концертах до моего прихода, и помогавшим мне на этом пути, я обязана.  У лекторов я училась выстраивать материал для лекции, у артистов - тому, чему можно учиться только в концертной практике: контакту с залом. У нас была взрослая аудитория, и подход к ней был дифференцируем только местом выступления: то мог быть красивый зал какого-нибудь НИИ, министерства  или цех, в котором мы давали концерты в обеденный перерыв. Я дорожила и теми, и другими выступлениями. Более того, когда в одном цеху ЗИЛА я рассказывала о романе Флобера "Воспитание чувств", и   после ко мне подошла одна женщина поблагодарить, сказав, что я делаю доступным, доходчивым явно сложный сюжет. Этой похвале я была не то, что рада, я гордилась ею. Были у нас, и   я надеюсь, остались концерты для детей.  И я их очень любила, хотя   собрать внимание   маленьких детей   для рассказа очень трудно. Но и радостно пробуждать в них любовь к музыке.  Незабвенная Светлана Викторовна Виноградова   творила чудеса,   завораживала,  выступая перед детьми…Грустно думать, что ее нет. Горько думать о   других талантливых исполнителях, оставшихся в моей памяти молодыми, и тоже   покинувших   мир…

 Мы все были счастливы  тем, что нас приняли   на работу в МГФ.  Я  стояла   перед худсоветом, решавшим мою судьбу, с темой : МХАТ  в его культурно- исторической  миссии  и как один  из театров   Москвы  сегодня. Это было еще до раздела   МХТ. .Когда мое выступление закончилось, заведующая   концертным отделом  в то время - Светлана Сергеевна Горбачева сказала: "Алла, вы можете подняться на седьмой этаж. Вы, наверное, сами не понимаете, что сейчас произошло". Я понимала.  Свершилась мечта моей жизни. На   cедьмом  этаже   здания, в котором главное - был зал имени П.И. Чайковского,   размещался отдел кадров.  Меня официально принимали на работу как лектора-театроведа, имеющего достаточно музыкальных знаний, чтобы вести и программы, посвященные музыке.

 Добавлю: до испытания худсоветом я проходила проверки выступлениями на разовых. И обо мне уже сложилось благоприятное мнение. Но, Бог мой, как было трудно себя проявлять в суровых жизненных условиях! У меня была постоянная работа, я давала детям в школе уроки музыки.  Концерты, в которые меня звали внезапно(разовые), зачастую совпадали с расписанием моей работы. 

Отказываться    от концертов было нельзя, иначе как обо мне   смогут судить?  Опаздывать на работу было  нельзя, началась эра Андропова с  дисциплинарными взысканиями. Если с учеником о переносе времени занятий можно было условиться, то со школьным начальством - нет. И я на каблучках бежала за поездом, автобусом, висела на ступенях, взбегала по обледеневшим ступеням лестниц, переходам, задыхаясь,    влетала в школу, где меня встречала начальница, указывая на часы, десять минут опоздания… 

Как я старалась справиться с обстоятельствами жизни, и как стремилась полноценно заниматься лекторской деятельностью! И это была пора молодости!      И вот, наконец,  я могла расстаться с школой, и всецело принадлежать филармонии…

 И мой бег был уже ради озаряющей меня перспективы. Необходимо  делать то , на что ты  способен.   Денег мы все   получали совсем немного, но легко переносили более, чем скромное существование, занимаясь любимой профессией. И были дружны, ценили и уважали друг друга. Я  не могу забыть, как однажды несколько артистов поздравляли смертельно больную  талантливую ксилофонистку Юлию Родину с днем рожденья. Соединив усилия, ей купили часы, и выгравировали посвящение от "товарищей по сцене". Это ведь были   благородные   порывы души, словно пришедшие  из  времени А. Островского с его Счастливцевым и  Несчастливцевым! 

 Мне хочется всем, кто меня помнит, рассказать о том, как   развивалась моя судьба  на чужбине.  Собственно говоря,    у меня давно назревала  сильная потребность подытожить прожитые годы. Наверное, это связано с чисто человеческим   событием  - неумолимо вырисовывавшимся     юбилеем.

 В жизни каждого человека, выбравшего творческую профессию, неожиданно  обозначаются даты, когда приходится окинуть взглядом прошлое, и подвести, пусть не окончательные, но все-таки  итоги.  И письменно, и устно   я продолжаю служить профессии   театроведа, оказавшись с 1995-го года в Америке. Мое образование я получила в Ленинграде, закончив ЛГИТМиК (так тогда назывался наш институт театра, музыки и кинематографии) и считаю себя сформированной и знаниями, и мировоззрением моих выдающихся учителей, чью память чту:  Л. И. Гительмана,  Н.А. Рабинянц, Г. А. Лапкиной, А.В. Тамарченко, М. О. Янковского, И. И.Шнейдермана, Б.О.Костелянца, В.А. Сахновского.  

Никого уже нет в живых.

Но до этого я закончила дирижерско-хоровое отделение института культуры имени Н.К.Крупской. Посвящение и приобщение к музыке позволило мне писать о музыкальном театре впоследствии.  И рассказывать о нем. 

"О, ЕСЛИ Б ЗНАЛ, ЧТО ТАК БЫВАЕТ, КОГДА ПУСКАЛСЯ НА ДЕБЮТ" …

Лекторскую ставку я получила еще в Ленинграде. И была удостоена чести делать вступительное слово в концертах Ленинградской филармонии. Это были залы Капеллы, Дома ученых, Дворца Юсуповых (большая и малая сцены), Дворца Белосельских-Белозерских с ослепительно красивым зеркальным залом.  Парадные    прекрасные   помещения, по мраморным ступеням лестниц которых  я поднималась  с трепетом.   С этим небольшим опытом я и   отважилась прийти в Москве в    здание, где размещается зал имени Чайковского внизу, а наверху, на пятом этаже, как говорили тогда, - "контора" МГФ.  Дальнейшая   моя судьба решалась не быстро, не легко, но в   итоге  я  была принята. И какой наполненной прекрасным содержанием была моя жизнь этого периода! Отнюдь не всегда в Москве   были парадные залы, зачастую выступления и концерты проводились в красных уголках, в общежитиях, в цехах, но требования к себе никто никогда   из солистов не снижал!  Впрочем,   были у нас и прекрасные залы тоже… Были выступления в туркомплексе  Измайлово, в   просторных залах бесчисленных министерств и Конструкторских Бюро, в Октябрьском зале Колонного  Дома Союзов,  в Доме Ученых,    в Доме журналистов,  в гостиных музеев- квартир   А. Толстого, А. Скрябина,

К. Станиславского…  И концертов уже было не пять в месяц, а двадцать пять! Мне приходилось проходить двойной   контроль: нужно было соответствовать требованиям филармонии,   но также   и отвечать требованиям театров,  монографические вечера которых мне доверяли  проводить. Сколько было волнения и радости, когда   удавалось справляться!

Ведь какие незаурядного таланта актеры участвовали в этих концертах! Назову только несколько имен: из МХАТа Александр Дик, незабвенная Кюна Игнатова, Людмила Сухолинская, Виктор  Сергачев, из Малого театра Роман Филиппов, Валерий Бабятинский,  Борис Клюев, из театра Сатиры несравненная Вера Васильева, Георгий  Менглет, Нина Архипова, Наталья Защипина ,  Валентина Шарыкина,   рано ушедшие из жизни Борис Кумаритов и Александр Диденко, из театра имени Моссовета Ирина Карташева, Анатолий Адоскин, Михаил Львов, из театра Советской Армии Владимир Зельдин, Алина Покровская,  Владимир Сошальский, Федор Чеханков,  с необычайно красивым голосом  обаятельный Павел Цитринель,   из театра Вахтангова Вячеслав Шалевич, Элеонора Шашкова,  Сергей   Маковецкий… Были вечера ослепительных артистов театра Оперетты! Вечера солистов музыкального театра имени К.С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко! И темы нужно было готовить подчас с невероятной быстротой. Интернет не существовал, нужно было успевать между дневным и вечерним концертом забежать в библиотеку, получить нужный материал, его освоить   и выстроить. И быть во всеоружии к следующему концерту.   И просто выстоять на ногах!   Пройти через мясорубку, с позволения сказать, не перемолотой!  Ведь мне давали и театральные темы, и музыкальные. Нужно было помимо подготовки по содержанию успевать настраиваться эмоционально.    Особыми   событиями запомнились мне несколько концертов выдающегося пианиста Наума Штаркмана,  к которым мне предоставили возможность сделать вступительное слово.  Каким вдохновением, каким огнем наполнялись его интерпретации Шопена!  В ту пору, когда  Ван Клиберн, победитель Международного конкурса имени П. И. Чайковского  1958 -го года, утратил тот внутренний посыл, с которым   исполнитель выходит на сцену, и  фактически прекратил  концертную деятельность,   получивший  на нем третью премию, Наум Штаркман в 80-е годы 20-го века обрел в себе глубокий сильный  импульс для высказывания, захватывал  зал своей игрой.

 И вот со всей этой   временами трудной, временами веселой круговертью   мне пришлось  по личным   причинам  расстаться.  Что ждало меня в новой жизни? В другой стране? С другим языком?   В стране устоявшегося капитализма, в которую я попала уже не из социалистической родины, в которой выросла, а из страны первоначального, как тогда   говорили, "дикого" капитализма.

 Думаю, обязанность каждого человека искусства, оказавшегося за рубежом, прежде всего знакомить публику   с лучшими  творениями отечественной культуры.   И отнести к ним стоит не только   произведения русских классиков, но и произведения западно-европейских авторов, вошедших в наш обиход, благодаря талантливым переводам   русских поэтов и писателей. Понимая   эту задачу как профессиональный  долг  с одной стороны, и чувствуя любовь к выбранной в юности  профессии  с другой стороны, я постаралась  продолжить служение ей.  Но исходные условия оказались другими. Я знала, что и в отечестве они изменились. Но помнила я о том, что было при мне.  Так не из книг я узнала о том, что такое ностальгия.

 По новому местожительству-город Бостон - никак не предполагалось, что организация и проведение концерта по знакомому мне методу реальна. Нет редакторов и администраторов, нет залов, и неоткуда взяться спонсору, нет никого, кто бы обеспечивал выступления… Ведь  для сольного концерта все-таки нужен зал, за который следует заплатить рент, нужны афиши и их публикация в рекламных изданиях, за которые тоже следует внести финансовый вклад. Откуда ему взяться у пришелицы  из  другой страны, не имеющей никакой другой профессии? Повторю: пришелице со знаниями, на которые нет спроса!

Но надо было как-то начинать, пусть ничего не получая, но дать о себе знать, заинтересовать… Надо было бороться!  Между тем, если я была готова все делать бесплатно, никто больше этого не жаждал. Ни полюбившаяся мне певица, ни концертмейстер… И все-же своим энтузиазмом я заразила поначалу двух замечательных участниц: певицу, солистку в прошлом театра оперы и балета Кишинёва Галину Никоновскую и концертмейстера театра оперы и балета Баку Розу Шифрину. С ними я и начала с того, что возродила программы, подготовленные в Москве: "Даму с камелиями" на драматической и оперной сцене" и  "Объяснение в любви". Подготовила я с ними ещё и композицию, посвященную Великой Отечественной Войне.

Увы, наше содружество дольше, к сожалению, не просуществовало. Но  издатели рекламных журналов Михаил Зайцев и Михаил Мошес, независимый международный публицистический и литературно-художественный журнал "Кругозор" отнеслись с уважением и сочувственно, в дальнейшем публикуя афиши моих концертов отнеслись с уважением и сочувственно, в дальнейшем публикуя афиши моих концертов безвозмездно.

 Еще одну новую программу "Шопен. Судьба. Письма" я подготовила с пианисткой Татьяной Шраго, в прошлом концертмейстером Ленинградской консерватории.

 А дальше  я стала готовить программы  с пианистом, прослужившим много лет концертмейстером в Москонцерте, Борисом Фогелем. Вдвоем с ним к настоящему времени я провела 15 литературно-музыкальных композиций. Так, как нам удалось   привлечь публику, постепенно образовались и возможности для выступлений: культурный центр  "Макор" в  Бостоне с хорошим залом и роялем, гостиные в ряде учреждений, собрания любителей книг, а также   сценическими площадками служат залы церквей и синагог,  дома  для пожилых людей. Между тем, новые  обстоятельства вызвали необходимость преображать столь любимый мной жанр рассказчика. Мне бы и в голову не пришло в Москве самой читать стихи, монологи, отрывки прозы, наконец, в стиле мелодекламации отваживаться даже петь.   В этом не было необходимости, когда на сцену для иллюстраций моего повествования всегда могли выйти драматические артисты, чтецы, солисты оперных театров, инструменталистов! Я приглашала их на сцену, и уходила в тень.

 Что бы я   дала   ныне  за возможность пригласить для чтения Антонину Кузнецову с ее прекрасным голосом и огромным даром драматической актрисы!       Увы…

А как много значили для меня сольные вечера приглашаемой из театра на Таганке Зинаиды Славиной! Воистину она- ведущая актриса театра   была наделена трагедийным даром! Ее концертная программа   "Женщины от Софокла до наших дней" , которую я вела и комментировала, остается для меня незабываемой   по силе впечатления. Приглашать ее было моей инициативой, и я была  счастлива,  что  это удалось осуществить…

Но сколько непреодолимых, как мне казалось, трудностей возникало в подготовках новых концертов…

СТУДЕНТКА И ОБЛАДАТЕЛЬНИЦА  ТРЕТЬЕГО ДИПЛОМА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ЖИЗНИ

  В моей нынешней жизни такой "роскоши" уже ждать не приходилось. Между тем, освоив английский язык первоначально, я  занялась им углубленно, и через какое-то время стала студенткой университета Массачусетса, факультета театрального искусства, где шли занятия  не только по истории  театра,  но и преподавался курс за курсом  актерского мастерства.  И они мне очень помогли в необходимом для сцены раскрепощении. Продираясь через дебри чужого языка в уже не юном возрасте, я получала новые навыки для сцены!  И что для  меня  было неожиданно: оказалось, что глубоко запрятана во мне  самой была  актерская природа. Ее и обнаружили мои учителя….Учиться я смогла благодаря полученному гранту. Но грант мне дали по показателям в учебе. Мои учителя, увидев во мне коллегу по знаниям истории театра, которой не хватало знаний только в английском, хотели меня учить! Университет я закончила, получив диплом бакалавра театрального искусства.

 Таким образом, я прошла еще одну школу. И она мне помогла в моих выступлениях на родном языке. Отныне я   сама  в своих композициях становлюсь и исполнителем, позволив себе раздвинуть границы амплуа лектора. Это произошло в данных    "предлагаемых обстоятельствах".

А теперь я назову   главные   программы, с которыми выступила   и выступаю.

Поначалу я еще держалась за старое. Впрочем, вносила в него много нового, темы пересматривала, дорабатывала. Первыми   были "Пушкин и музыка",    "Ахматова и музыка", Потом впервые разработанная композиция "Пастернак и музыка" ("Я клавишей стаю кормил с руки")… И далее я обратилась к новым идеям и воплощениям. Правда, я снова   проводила   подготовленную в Москве   композицию "Три   трагические   актрисы"   - М. Ермолова, А. Коонен, А. Тарасова,-  но весь их репертуар, представляемый в концерте, читала сама. А   дальше начался мой путь, выстраиваемый   на  новых идеях.  Перечислю главные названия:

 "Карточная игра в театральном искусстве России" - "Пиковая дама" А.  Пушкина-  П. Чайковского,  "Маскарад" М. Лермонтова  с музыкой А. Глазунова, М. Глинки и А.  Хачатуряна,   "Свадьба Кречинского"  А. Сухово-Кобылина   с музыкой А. Колкера,

"Влюбленный Шекспир" с историей неразгаданного авторства великого Барда и с исполнением монологов Джульетты, Офелии, Дездемоны, Катарины и сонетов.

"Романтическая драма: от   Шиллера к Гюго и Ростану".  Вот уж простор   для   рассказа о романтизме   и чтения стихов  и монологов в стихах!    Ведь романтизм как художественный метод заполнил собой весь 19-ый век!  В этой композиции преимущественно звучит Шуберт…

"Порывы сердца и приговоры   судьбы" - посвящение    поэзии и театру Франции, стихотворенья Марселины Деборд- Вальмор,  Беранже,  Верлена,  Верхарна, сцены из пьес   Гюго, Ростана, Кокто…

В трех   вышеупомянутых программах   я склоняю голову перед талантами   русских поэтов- переводчиков от В. Жуковского до Б. Пастернака...

" Памяти     жертв Холокоста" . Это трагическая программа, основанная на подлинном документе, которым является   Дневник   Анны  Франк,  а также   на романах "Исход" Л. Юриса   и "Жизнь и судьба" В. Гроссмана (ПИСЬМО МАТЕРИ).

"Героини А. Володина   крупным  планом"   - посвящение пьесам "Фабричная девчонка",     "Пять вечеров",  "Старшая сестра".

"Исторический   роман"   - "Айвенго"  Вальтер Скотта, "Капитанская дочка" А. Пушкина, "Прощание с Бонапартом"   Б. Окуджавы. В этой программе звучит как западно-европейская музыка, так и русская).

"Лики романса"- история жанра от  начала 19-  го   века до середины 20-го, когда идеология советской страны  отвергала лирическую душу этого искусства, противопоставляя его массовым песням. Рассказ о прекрасных   исполнителях романсов и их судьбах.

"Блуждающие звезды"  -  От   вымышленных   героев   одноименного   романа Шолом Алейхема   до реальных   героев- актеров, поневоле ставших "блуждающими звездами" , игравших на языке идиш  в театре ГОСЕТ пока  в эпоху сталинского террора он не был закрыт и запрещен.

"Цветы запоздалые" - композиция из поэм, стихотворений и монологов русских и зарубежных поэтов и драматургов-классиков.

"Петербург, у  меня  еще есть адреса" - композиция из произведений, посвященных великому городу, в котором я родилась…

  Когда по окончании концертов ко мне подходит кто-нибудь из слушателей поблагодарить   и говорит, что он(она) словно побывали  в филармонии, я бываю счастлива.

Я стараюсь держать марку.

Конечно, если бы я предпочитала, как все   в Америке зарабатывать деньги каким-нибудь стандартным  видом труда, и жить, не отказывая себе  во всем, это отняло бы мое  время и силы, и  сделало бы  непосильной подготовку к концертам. Но я всегда твердо знала, что хочу заниматься своей профессией.  Если бы я перестала выходить к публике, то после перерыва уже не отважилась бы больше   обращаться к аудитории  со сцены.. Я   держалась  за профессию   как за соломинку, в полном смысле этого слова.  Ведь и в московской филармонии, уже зачисленная в штат, я получала совсем немного. Но разве это было важно?! Счастье было в том, чтобы оказаться на своем месте. Мне кажется, я была.  Когда однажды  замечательная концертмейстер Юлия Селивохина сказала, что мне  готовят  замену, но ничего не выйдет потому, что  для того, чтобы делать мои программы, нужно иметь сердце, а такого человека пока больше нет, я испытала великую благодарность. Ведь это была лучшая похвала, какую можно получить…Эти Ваши слова, дорогая Юлечка, были мне поддержкой впоследствии, не давали терять присутствие духа! Я жила и живу, оглядываясь, меряя прежней мерой     ценностей свои нынешние работы. Я бы послала на суд вам, дорогие друзья, видеозаписи своих   программ, они есть на You Tube, но как послать, не знаю.  Как прежде  я продолжала писать рецензии на  спектакли, как привозимые на гастроли из России, так и на американские.  Из статей, разбросанных в  периодике,  составила книгу "Иллюзии и истины театра".  Она вышла в Нью-Йорке в издательстве    Либерти. Ею я занималась, когда думала, что прощаюсь с жизнью, получив диагноз, равный смертному приговору.  Развитию   медицинской науки  я обязана тем, что выжила.

Я НЕ ПРОЩАЮСЬ, ХОЧУ НАДЕЯТЬСЯ…

И сейчас я шлю свое письмо отнюдь не    прощальное, а полное надежды на встречу.

 Я шлю приветствия   Вячеславу Евгеньевичу Трофимову, возглавлявшему при мне наш концертный отдел, неизменно   благожелательному,  шлю приветствия Жанне Григорьевне Дозорцевой, нашим чудесным концертмейстерам, с которыми особо была дружна, -Ирине Бутыриной, Маргарите Виноградовой,  Любови Калининой, Юлии Селивохиной, Владимиру Юрыгину…

Хочу поделиться тем, что особое место в моей нынешней жизни в Бостоне заняла концертмейстер Елена Александрова, игра на рояле которой всегда была отмечена художественной   законченностью  и  благородством.  Первый концертмейстер дуэта   сестер  Карины и Рузанны Лисициан  своим аккомпанементом она создавала атмосферу одухотворенности. Предварять эти концерты было счастьем!  Мне повезло: судьба распорядилась так, что мы оказались в одном городе. Нас объединяют не только дорогие нам воспоминания о филармонии,   неизменная любовь к музыке, но и обстоятельства нынешней   жизни, многие мои трудности и испытания  Елена разделила со мной, была рядом…

 Я шлю приветствия  нашим пианисткам - солисткам Нине Кулешовой, Наталье Гавриловой, Наталье Юзбашевой…Нашим певицам - Валентине  Солнцевой,  Валентине Шароновой,  Татьяне Гридневой, Людмиле Ивановой… Нашим певцам- Сергею Яковенко,  Борису  Кудрявцеву, Евгению Белову…  Прошу прощения, что называю не всех, я "список кораблей   прочел  до середины"…Я  скорбно я молчу  о тех, кого нет  на свете…Но всех помню, всех чту…

 Как   хотите, назовите   это письмо. Оно и отчет за "истекший период", и исповедь. Наверное, все-таки исповедь человека, любившего филармонию и ее   преданных   искусству  артистов, с которыми оказалась в разлуке. Я бежала с вами, и была еще молодой в пору моего служения в МГФ. Теперь я вдали, уже не бегу и чаще вспоминаю. Приблизилась к серьезным цифрам. Как это случилось, не понимаю. Но продолжаю придумывать сюжеты для своих программ и выступать. И   пора    подвести итоги.   Надеюсь, они не окончательные.

 Если что не так - "Простите, простите, простите меня…"
 Искренне ваша,  Алла Цыбульская.